– Проблему одиночества можно рассматривать с разных позиций и с разными специалистами: со священниками и психологами. Моя компетенция здесь достаточно ограничена, так как психиатры имеют дело, в первую очередь, с людьми нездоровыми душевно.

Думаю, что настоящее одиночество для православного человека – это нонсенс. Потому что болен он или здоров, телесно болен или душевно, вот это состояние одиночества больше сродни такому искушению, и посылу слева, как говорится. С Богом человек не может быть одинок. Значит, одиночество – это немощь, это утрата веры, утрата доверия, это утрата предстояния перед Богом. Но, тем не менее, одиночество существует… Можно вспомнить строки Марины Цветаевой: “О, одиночество, как твой характер крут”. Я думаю, что это состояние знакомо даже тем, кто молится за нас у Престола – даже священникам.

В чем же дело здесь, скажем так, с точки зрения медицины? Как психиатр я могу сказать, что, безусловно, душевнобольные люди, имеющие проблемы со здоровьем это более остро чувствуют и реально в этом пребывают в силу особенности болезни.

Одиночество это такое состояние, когда человеку чего-то не хватает. И тут есть такой закон: если ты даже хочешь чего-то получить, ты получишь тогда, когда сам начнешь отдавать. Это непреложно. Нужно хоть чуть-чуть себя подвигнуть, без всякой на то корысти и желания что-то получить: тебе одиноко, но кому-то еще хуже – пойди кому-то помоги. Ведь люди разучились проявлять сердечность, жалеть окружающих, которые находятся рядом. Сказать кому-то радостное слово, хотя бы даже показать, что этот человек тебе не безразличен.

Я помню, как в паломничестве несколько лет назад мы приехали в монастырь, это было под вечер, потом была экскурсия, и мы были на вечерней службе. Это был будний день, служба была такая повседневная. Можно было подойти к святыням, к иконам и к матушке игуменье, попросить благословения. Я не знаю, как другие, но я помню, что я подошла, поклонилась, получила благословение, а она сказала: “ С приездом.” И еще что-то сказала коротко, но я поняла, что она меня увидела. Меня лично. Вот она увидела меня конкретно, человека, который приехал в монастырь, который она возглавляет. Это очень важно, когда человек увидит хотя бы на мгновение.

Мы этого не делаем, и чего мы хотим, чувствуя себя одинокими, ничего при этом не отдавая.

Если же говорить о здоровье, душевном и телесном, и вообще о медицине, то есть такая болезнь, когда врачи не видят конкретно человека, пациенты не видят врача. Подчас я куда-то как пациент тоже прихожу и наблюдаю, и со стороны оцениваю поведение коллег. Вот, думаю, что же так долго, и что она там задержалась: чай можно пить в другое время. То есть отношение потребительское, все мне что–то должны, но, а ты сам-то что, ну подумай, что сейчас 6 вечера. А врач с 2 на приеме.

Для того, чтобы об этом вспомнить, тоже нужны силы, чтобы как-то собраться и себя отдать. В наши времена очень распространено взаимное стремление только поглощать, а не отдавать. Но в наших силах этому противостоять. К этому надо себя понуждать, потому что это трудно ведь. Конечно, получать-то всегда, казалось бы, легче, чем отдавать.

Отдавать – это самое великое утешение, я бы сказала даже наслаждение, когда человек почувствует вкус к тому, что ты отдаешь, без всякой для себя выгоды.

- Уединение и одиночество – это качественно разные понятия, потому что уединение, (я не очень сильна в лингвистике, но все же) одиночество – ты один, и уединение – ты един. Един с кем-то. То есть, уединение – это возможность сосредоточиться, помолиться, обратиться к Всевышнему. Обратиться с просьбой, беседой, со своей личной молитвой. Дать возможность Господу в тебе поработать. Здесь действительно нужно уединение, тишина и единство с Богом, это оно и есть. А одиночество – это пребывание в самом себе, самокопание, самоосязание, самолюбие. Ты в это погрузился, ты в этом сидишь.

Уединение предполагает выход.

- Скорее всего, так, потому чтобы что-то сотворить, нужно сначала что–то собрать. Уединение – это собрание воедино мыслей, чувств, предстояния перед Господом. Скорей всего это уединение. Одиночество это не то состояние, не творческое. Оно ничего не дает, оно бесплодно в этом его понимании. Другое дело, если кто-то понимает одиночество как уединение, это дело личное, кто как это понимает. Конечно, это надо как-то для себя как-то разводить эти понятия, желательно.

- Каждый выбирает сам. Господь свободу выбора нам дал изначально. Для пользы души одиночество безусловно надо трансформировать в уединение с последующим выходом, и творческим таким созиданием, и отдачи себя. Господь ведь тоже 40 дней постился и молился в пустыне. Это и было уединение, разве можно назвать это одиночеством?

- Но многие неправославные люди не верят, что с ними Бог.

На рациональном уровне, атеисту, объяснить это чрезвычайно сложно, то есть, это истощает психологические ресурсы человека. Думаю, что человек достаточно здравый, даже если без особого образования, если с ним поговорить, он вполне и сам поймет, что такое отношение к своему одиночеству не дает никакого плода, не дает никакого положительного результата. И зачем тогда заниматься тем, что не дает никакого положительного результата?

Есть, безусловно, у человека иногда такие психологические особенности, когда человеку лучше, когда он большую часть времени один. Каждый случай, он очень индивидуален.

- А что делать, когда у человека наступает одиночество в семье, у супругов разные увлечения, и они не ищут общества друг друга?

О семье это вопрос другой. Одно дело разные увлечения в рамках православной семьи. Это вопрос, который должен решить духовник. Это уже больше вопрос духовной жизни.

Если это семья светская и увлечения разные, это уже качество выбора супруга, присутствующее изначально, что тут можно делать? К стороне, которая больше творческая, ее больше любят. Надо тогда искать пути преодоления, это - жертва. Жертва собой, и отдавая себя. Но это опять же очень индивидуальный случай. Просто в каждом отдельном случае надо разбираться отдельно. А в целом можно сказать, что если кто-то в семье не начнет жертвовать собой, отдавать, то это все либо будет продолжаться в таком режиме - каждый сам по себе, либо произойдет распад семьи. Это, к сожалению все наглядно вокруг, никуда не деться.

– Один ребенок, все вложено в него одного, и вот он уходит из родительского гнезда, как быть, что делать, когда человек возвращается в пустую квартиру, когда все ушли?

То есть отпустили чадо, которое выросло. Если у человека есть внуки, занимайся внуками. Если тебе этого мало, если расположен к детям, то пожалуйста, в воскресных школах масса занятий. Сейчас возможностей очень много: православные детские дома есть, приюты, возможность взять этих детей на выходные, не обязательно кого-то брать, но если с детьми как-то получается, то иметь такую радость, брать на выходные. На службу, погулять, подарить семейное тепло.

Отпустили ребенка из гнезда, но ты посмотри вокруг, отдай свое тепло и заботу кому-то еще. Если человек стеснительный по своей природе, достаточно хотя бы придти на приход, особенно, если вы живете в каких-то новых районах. Это здесь, в центре приходской жизни, вроде все уже расписано, все уже при деле, и то можно всегда найти возможность труда такого. А уж в больших районах, где в Храм не войти, там большие воскресные школы, там руки нужны, и труд, образование, знание, тепло, которое ты можешь отдать. Хотя бы просто подойти к священнику и сказать, что делать-то? Тут же найдется дело, и такое, что потом мало не покажется. И потом будешь думать, как бы мне в квартире одной, хоть 10 минут не поспать, а просто посидеть, чтобы мне никто не звонил, никто не дергал, и никто ничего не спрашивал. Нужно только о себе немножко заявить, это уже дело будет. Да, так бывает по жизни, но человека нельзя же взять за руку и куда-то вести, ну можно один раз, но потом-то, ты уже вырастил этого ребенка, он дееспособен по всем показателям.Я думаю, что одиночество это своего рода клетка, которую человек сам себе создает, потому что, например, мы в детстве поссорились со своим другом. И миримся тут же, а взрослый человек он не способен подойти и попросить прощения. Почему, мы становимся более эгоистичны?

Дети меньше еще натворили плохого, и они более открыты, ближе к первоосновам, к образу Божьему, к тому, что Господь в них замыслил. Грех преодолевать надо, ничего другого никто не придумал. Тут работа, это такой малый подвиг для себя. Подойти к кому-то неудобно, даже стыдно. Это ложный стыд, на самом деле. Всегда память о том, что Господь близ, не просто близ, а просто среди нас, и перед его очами, и в его присутствии, как-то себя собрать, и на это нацелить, то будет как-то совершенно невозможно не попросить прощения. Люди утратили, в силу того, что мы насовершали, эту простоту и сердечность между собой. Еще есть вариант, когда человек перестает доверять, ведь друзья, родные, обманывают в какой-то ситуации. Так получается, что недоверчивость связана с одиночеством, когда человек сам в себе закрывается и перестает доверять другим?

Да, можно говорить о том, что человек, столкнувшись с целым рядом таких событий в своей жизни, со стороны других людей, отказывается кому-то доверять, и как-то раскрываться. Это совсем нормальная такая защитная реакция. Но тем не менее, есть конкретный опыт: я потерпел, во-первых, их надо простить, безусловно, от сердца, для этого тоже часто надо себя понудить. Конечно, в повседневности человек с ними общаться, конечно, не будет скорей всего. Хотя, это тоже может быть по – разному. Когда человеку станет совсем плохо, прибежать в больницу, если ты простил от сердца. В любом случае речь идет о преодолении этого состояния, потому что состояние ложное. А когда стоит доверять людям, и как определить, достоин ли человек твоего доверия?

Не думаю, что все анализируют: кто перед тобой. Далеко не все. В основном общение идет автоматически, скажем так. Мы привыкли беседовать, здороваться. Но отцы же говорили о таком общении, что все нужно делать с рассуждением, это да, здесь можно сказать об этом. Есть такое понятие – интуиция. Симпатии и антипатии, опыт переживания. Я не говорю, конечно, о том, что надо на шею бросаться и душу свою раскрывать, и сразу в близкие друзья всех принимать, нет, ведь, всегда можно начать с малого. А там видно будет. Не говорят же так, головой в омут. Тем более, что это и для другой стороны может быть совершенно не полезно. Мало ли какой человек. Ты там на него обрушишь свой внутренний мир, а он под ним упадет, потому что он совершенно не соответствует его возможностям. Зачем такую катастрофу устраивать взаимную, это совершенно не за чем. А такое тоже бывает в практике. Когда под тяжестью чьих-то переживаний или опыта человек просто изнемогает. А есть ли все-таки преимущество одиночества?

Если только это уединение, в этом его качестве. То есть, так как уединяются монахи для молитвы, особенно в скитах, где не положена активная бурная жизнь внешняя. На Афоне, например, где совсем пусто, кроме своей души и Господа, в качестве уединения, для созидания. А не для такого самокопания, самолюбования, самолюбия. Потому что это разрушает, и ничего положительного в этом нет.

Помоги нам, Господи, преобразовать одиночество в творческое уединение, с последующим выходом и отдачей себя на пользу ближним.