– Как вы оцениваете современные взаимоотношения Церкви и государства? Какие существуют проблемы в этих взаимоотношениях?

– В общем отношения нормальные, в рамках закона. Церковь отделена от государства, и государство не пытается воздействовать на Церковь. Церковь живет, решая те задачи, которые перед ней стоят. Можно сказать, те условия, в которых она находится с 1991 года, использованы ею для развития всех сторон ее жизни. Этот период можно считать временем церковного становления в новых условиях, после того как она пережила жесточайшие репрессии. Униженное состояние иерархии, духовенства и верующих было не только во времена Сталина и Хрущева, оно продолжалось до конца 80-х годов прошлого века. Не все, что нужно было, Церковь могла делать, и только политические изменения в стране позволили заняться развитием церковной жизни. Одновременно это и период становления церковно-государственных отношений в новой политической реальности. Ведь в России никогда ранее не было подобных условий: иной характер церковно-государственных отношений был и до революции 1917 года. Иное положение религиозных организаций и в других странах. А копировать из прошлого или из-за рубежа нельзя. Страна сейчас иная, чем была в 1917 году, и Россия имеет свой уклад, свою ментальность, свои культурные и духовные традиции.

Правда, у нас не всегда все решалось и решается так, как мы хотим, но это процесс. Сейчас происходит становление законодательной системы государства и выработка государством правовой системы. Мы надеемся, что при разработке законодательных актов будет учитываться и мнение религиозных организаций. Вот в этом, я думаю, полезно обратить внимание на опыт, накопленный в демократических странах. И социально полезное служение Церкви должно находить понимание и поддержку государства.

Сегодня не все в этом отношении идет гладко. К примеру, недавно Государственная Дума приняла закон, который упраздняет правовую основу освобождения священнослужителей от прохождения срочной службы в армии. Сейчас это положение действует, и всего этим воспользовалось от нашей Церкви где-то 200 человек. Это ничто для армии. Но какие сложности теперь мы имеем! Во-первых, священник не может применять оружие. Он, по канонам, даже не может ходить на охоту. Ему запрещено проливать кровь животных, а служба в армии в случае необходимости предписывает применение оружия. Священник не может драться или бить, а солдат в армии должен изучать основы рукопашного боя и защиты. Значит, он пройдет неполноценную подготовку к службе в армии, и его служба не будет в полной мере соответствовать уставу, да и сможет ли он принести присягу? В ней говорится о готовности солдата применить оружие.

Кроме того, есть ряд законодательных норм, которые, мы считаем, необходимо изменить, что облегчит социально полезную деятельность религиозных организаций. Это касается и налогообложения, положения учебных заведений религиозных организаций и имущественных вопросов, никак не урегулирован до настоящего времени вопрос о передаче в собственность имущества религиозного назначения. Более двух лет МЭРТ обещает разработать специальный закон, но ничего не сделано, а предложенная им концепция закона только осложняет этот вопрос.

– А почему так происходит? Ведь Президент, кажется, к Церкви хорошо относится?

– Президент-то да, но многое зависит от тех, кто ведет эти вопросы. А там много людей, которые не понимают сущности служения Церкви, ее природы. Церковь нельзя сравнивать с финансовым учреждением, коммерческой структурой, благотворительным фондом и так далее.

– В своем ежегодном Послании Федеральному Собранию Президент затронул тему демографии. В то же время Церковь уже на протяжении двух лет пытается привлечь общественное внимание к этой проблеме. На ваш взгляд, президент прислушался к голосу Церкви? Или это инициатива самой власти?

– То, что страна сейчас переживает демографический кризис, думаю, власть знала, и об этом изредка раньше говорили, но не осознавали эту проблему глубоко. А когда два года назад по инициативе Святейшего Патриарха прошел в Москве демографический форум, а затем в ряде регионов прошли конференции по этой проблеме, то о ней заговорили и сейчас более глубоко ее воспринимают. Но, скажу, еще не полностью ее осознали. Не вполне понимают причины ее появления, все списывают только на экономическую ее сторону, но здесь многое зависит от духовно-нравственного состояния общества, от состояния молодежи, от понимания жизни в семье. Политики сейчас не знают, что предложить для решения этой проблемы. Недостаточно искать выход только в решении экономической стороны, необходимо нравственно и духовно укрепить семью, усилить воспитательную работу в школе, обратить внимание на программы телевидения. Важно, чтобы те, кто имеет влияние на сознание людей, особенно на молодое поколение, осознавали свою ответственность за современное состояние общества и его будущее. Мы должны помнить: семья формируется не в ЗАГСе, а с детства. И это происходит через пример родителей, школу, общение со сверстниками, телевидение и все то, что ребенка окружает. В детском возрасте формируется понимание семейной жизни. И важно, чтобы ребенок не рос один, чтобы были у него брат и сестра, тогда развивается у него любовь к другому. А если ребенок растет один в семье, то он становится кумиром и у него развивается эгоистическое чувство «бери от жизни все».

Надо, чтобы наше общество осознало наличие демографической проблемы. В ее решении должно принимать участие не только правительство, но и все мы. Каждый год рождается на миллион меньше детей, чем необходимо для нормального развития страны, то есть коренное население России ежегодно сокращается на миллион. А это означает, что скоро придет время, когда к активной трудовой жизни должно приступить поколение, которое родилось в 90-е годы прошлого века и в начале этого века, и нам будет не хватать ежегодно миллиона человек. Эта недостача будет восполняться за счет иммиграции.

– А откуда могут приезжать к нам?

– Американцы, немцы, французы в таком количестве к нам не поедут. Так что думайте, кто поедет.

– Значит, остаются китайцы и жители республик Средней Азии. Сейчас их много у нас работает, и ожидается, что в Москву приедет несколько десятков тысяч рабочих из Китая. Владыка, что, по вашему мнению, должно делать государство и что может делать Церковь в этой ситуации?

– Государство должно создать необходимые условия для решения вышеозначенной проблемы. С одной стороны, важно поднять общественное значение семьи, являющейся основой государства. Нужно разрушить эгоистический культ жизни личности – «живи для самого себя». Такой принцип имеет губительное значение для всего человечества. Плоды этого культа негативны, ибо попирают духовные и нравственные устои общества. С другой стороны, государству необходимо решить вопрос полноценного материального обеспечения, особенно тех слоев населения, которые формируют общественное сознание. В первую очередь это учителя, врачи, медсестры, работники культуры и искусства, служащие бюджетных организаций. К сожалению, в настоящее время провинциальные учителя, врачи, воспитатели находятся практически за чертой бедности; их заработные платы ниже прожиточного минимума на территории Российской Федерации. Необходимо сделать их зарплаты такими, чтобы они не задавались вопросом «как прожить?», а могли иметь и растить детей.

Важно уяснить, что только этими методами можно разрешить проблему демографии. Ведь для восстановления нормального демографического состояния в нашей стране каждая семья в настоящее время должна иметь три-четыре ребенка, а если возлагать надежды на то, что подрастающее поколение, которое сейчас учится в школе, решит эту проблему, то нужно сказать, что им необходимо будет иметь на каждую семью по четыре, а то и по пять детей. Именно поэтому решение указанного вопроса не терпит отлагательств.

– А что Церковь может сделать?

– Задача Церкви – спасение людей. Это происходит через нравственное и духовное возрождение человека. В этом мы видим главную задачу нашего служения обществу. Если мы сможем как можно большее число жителей России научить жить по заповедям, то мы будем помогать государству. Поймите, если заповеди «Не убий», «Не укради», «Не прелюбодействуй», «Чти отца и матерь твою», «Возлюби ближнего твоего» и другие станут определять жизнь нашего общества, у государства не будет многих проблем. Эти заповеди являются основополагающими нравственными нормами благополучного развития любого государства.

Если обратимся к истории, то мы увидим: в прошлом было много государств могущественных, богатых – взять, к примеру, Вавилонское царство, и как только народ уклонился в своей жизни от нравственных норм, забыл про заповеди, государство потеряло свою государственность и о вавилонянах мы теперь знаем из истории. Возьмите Косово. Это сербская земля, священная для каждого серба. Там решалась судьба сербского народа в 1389 году. В начале ХХ века население Косова почти на 90% составляли сербы, а албанцев было немного более 10%. Я как-то сербов спросил, какие семьи у сербов и албанцев. Они мне ответили, что ситуация стала меняться после Первой мировой войны. Сербские семьи стали маленькими, они стали отказываться от рождения детей. В семьях было по одному-два ребенка. В албанских семьях было иначе, у них в основном семьи имели по пять-шесть детей и более. И если ко Второй мировой войне численность в Косове сербов и албанцев сравнялась, то сейчас уже сербов в Косове только 10, а албанцев 90 процентов. Если у нас такая ситуация с рождаемостью сохранится, то будет что-то подобное Косову.

– Почему Русская Православная Церковь решила затронуть тему прав человека? Церковь не устраивает сложившееся положение с правами человека?

– Идея прав и достоинства человека восходит к Евангелию, а не к демократическим институтам Нового времени, как это утверждают правозащитники. Именно понимание человека как образа и подобия Божия возводит человеческую личность на такую высоту, до какой либеральная мысль никогда не доходила. К сожалению, в современной концепции прав человека почти выхолощена нравственная основа человеческой личности и уже редко кто помнит о том, что права неразрывно связаны с обязанностями и ответственностью человека. В целом же Церковь не противопоставляет себя правозащитникам, наоборот, мы готовы вместе отстаивать те нравственные ценности, которые подвергаются умалению со стороны современного обезбоженного сознания.

– Как вы относитесь к критике светских правозащитников, которые недовольны попытками Церкви представить свой взгляд на права человека?

– А как можно относиться к тем, кто приватизирует то, что принадлежит всем? Среди светских правозащитников есть множество достойных людей, чьи интересы совпадают с теми, кто действительно страдает от несправедливости. От этих правозащитников никогда не услышишь упреков Церкви. Они участвовали в работе Всемирного Русского Народного Собора, где были выработаны принципы правозащитной деятельности.

– Почему Русская Православная Церковь настаивает на введении в школьную программу предмета «Основы православной культуры»? Что даст введение этого предмета для светской школы и для Церкви?

– Давайте вместе подумаем, кому будет вредить то, что российские школьники будут знать свою родную культуру? А разве общество не заинтересовано в том, чтобы среди детей не было воров, убийц, лжесвидетелей? Когда вырастут, чтобы почитали отца и мать, любили ближнего своего, любили Родину, а это все вытекает из евангельских заповедей. И знание их должно быть нормой для каждого человека. В то же время не будет ли нарушением основополагающих прав человека, если и дальше запрещать миллионам детей изучать «Основы православной культуры», хотя подавляющее большинство родителей желают, чтобы их дети знали православную культуру? Убежден, что от введения в школах этого предмета выиграет все наше общество, заинтересованное в повышении культурного уровня нации и в изменении нравственного климата в стране.

– В начале этого года военная прокуратура разработала законопроект о полковых священниках. Почему этот документ разрабатывала военная прокуратура, а не Церковь? На ваш взгляд, армия сейчас нуждается в капелланах?

– Насколько я знаю, военная прокуратура, разрабатывая этот законопроект, проводила консультации с представителями основных религиозных объединений страны. Со стороны Русской Православной Церкви в этой работе участвовали сотрудники Синодального отдела по взаимоотношениям с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями. Нужду в священниках испытывает не армия как институт, а люди, ее составляющие, особенно новобранцы, которые, резко меняя среду своей жизни, нуждаются в духовной поддержке.

– Церковь готова окормлять Вооруженные Силы на профессиональной основе? Если да, то как это должно происходить? Что, по-вашему, принесет армии присутствие там духовенства и что это даст Церкви?

– К духовному окормлению людей, в том числе солдат и офицеров, призван каждый священник. Если он не готов к своему служению, его архиерей не рукоположит. У каждого человека возникают духовные проблемы, и он порой оказывается перед нравственным выбором. Все эти проблемы Церковь называет духовной болезнью, и для излечения их, как в случаях с физическими болезнями, любой человек, в том числе и военнослужащий, должен иметь возможность обратиться к специалисту – священнику.

Сегодня Церковь уже окормляет армию, но это происходит эпизодически, так как каждый священник имеет приход и у него там много дел. Кроме того, у нас много воинских подразделений, которые находятся далеко от городов и населенных пунктов, где есть храм, и они практически не окормляются. Мы хотим, чтобы священник регулярно мог быть в воинской части. Это необходимо, потому что у человека в любое время может возникнуть нужда нравственного выбора или состояние духовного кризиса. И здесь поможет прикомандированный к части священнослужитель. Кроме того, хочу сказать, что есть ряд проявлений, которые называют болезнями армии, но на самом деле они имеют скрытые корни в семье, школе и жизни нашего общества. К примеру, межличностные (внутрисемейные) конфликты, суицид – мне как епископу приходится решать очень много. Каждый день обращаются за разрешением отпеть самоубийцу. А разводов сколько у нас? Время службы в армии молодого человека – период формирования личности. В этом возрасте, оставив свой дом, он оказался вдали от родителей и у него происходит формирование личной позиции по отношению к добру и злу. В этот период жизни важно, чтобы был человек (священник), который бы помог сделать выбор. Здесь Церковь не преследует никакой корысти, просто ее служители стараются быть там, где потребно для людей, там, где им трудно, – в больницах, в тюрьмах, в сиротских домах, в армии.

– Время от времени возникают предложения о создании органа по делам религий, который бы координировал взаимоотношения Церкви и государства. На ваш взгляд, такой орган нужен?

– Святейший Патриарх Алексий многократно отмечал, что никаких посредников в отношениях Церкви и государства не нужно. Главными координаторами взаимоотношений Церкви и государства являются Конституция Российской Федерации и закон «О религиозных организациях». Кроме того, есть несколько рабочих координационных советов и комиссий, чья деятельность полностью исчерпывает необходимость в подобного рода органах. А зачем нам плодить чиновничий аппарат? У нас и так в стране не хватает рабочей силы.

– Государство часто обращается за советами к Церкви или вообще не обращается? Существует ли государственная поддержка Церкви? Если да, то в чем она проявляется?

– В ответах на предыдущие вопросы уже затрагивались темы взаимоотношения Церкви и государства. Одна из важных задач Церкви – духовно окормлять своих членов, заботиться об их духовном здоровье. Но и все ветви власти государства призваны осуществлять заботу о своих гражданах и действовать в их интересах. В этом задачи государства соприкасаются с задачами Церкви, и эта общность задач диктует очень тесное сотрудничество. На последнем епархиальном собрании Святейший Патриарх рассказал, что список государственных лиц, с которыми ему пришлось встречаться в прошлом году, занимает около десяти страниц. В своих заботах о людях и обществе государственные органы и церковные подразделения постоянно бывают во взаимодействии. Слава Богу, со всеми государственными структурами, как в центре, так и на местах, у нас сложились доброжелательные, конструктивные взаимоотношения.

– В конце мая московские власти отказали секс-меньшинствам в проведении гей-парада. Московские власти, принимая решение, консультировались с Русской Православной Церквью? Каково отношение Церкви к участившимся акциям популяризации секс-меньшинствами своей нетрадиционной ориентации? Русская Православная Церковь одобряла акции протеста против гей-парада?

– Насколько я знаю, московские власти в этом вопросе приняли решение самостоятельно. Но Патриарх и другие представители Церкви публично выступали против ее проведения, и, думаю, власти города знали о нашем отношении к ней. Но это их самостоятельное решение, продиктованное заботой как о большинстве жителей Москвы, выступивших, по опросам общественного мнения, резко против такого парада, так и о самих участниках парада, которые могли спровоцировать противостояние с риском для самих себя.

Беседовал Павел КОРОБОВ, «Ъ»,

специально для «Политического журнала»