Возможно, мой совет вначале покажется кому-то неожиданным, но считаю, что начинать нужно с кабинета терапевта. Да, никто не спорит, не нужно молитву оставлять, как и дела милосердия. Но не стоит забывать, что, кроме души и духа, у нас есть еще и тело, которое может порой преподносить сюрпризы весьма малоприятные...

Дело в том, что на наше душевное состояние в качестве побочного эффекта имеют влияние еще и довольно много телесных хворей. Первое, что приходит на память, это нарушение работы щитовидной железы, сбой баланса гормонов, обострение хронических заболеваний и всевозможных острых процессов, которые до поры-до времени могут протекать бессимптомно, бронхолегочные болезни, начинающаяся онкология, да даже банальный недолеченный грипп. Все эти болезни очень сильно бьют по нервной системе, и справиться с возникающим в таком состоянии унынием без врачебной помощи человеку может быть просто не по силам.

Да что там болезни... Банальная нехватка солнечного света и витаминов зимой, серость окружающего пейзажа - все это вносит огромный «вклад» в возникновение депрессий. Я сама была поражена, когда обнаружила на собственном опыте, насколько светлее и веселее кажется жизнь после месяца ежеутреннего приема рыбьего жира и поливитаминов. Так что медицинские рекомендации времен нашего детства могут оказаться весьма серьезным подспорьем в периоды грусти и тоски.

Но допустим, что врач вас обследовал и никаких нарушений физического здоровья не обнаружил, а чувство угнетенности по-прежнему осталось. Вот тут уже надо разбираться с собственным жизненным опытом, с тем, как строится жизнь, насколько она приносит удовлетворение и радость. Здесь вариантов может быть множество, поэтому я остановлюсь только на том, что прошла сама - вдруг мой опыт кому-то еще пригодится.

Иногда нам не хватает душевных сил, чтобы пережить какую-то тяжелую или трагическую ситуацию. И мы ее (и себя самих в этой ситуации) как бы замораживаем, фактически фиксируя надолго, если не навечно. У меня это произошло в связи с маминой смертью.

Мама моя много лет была тяжело больна, и последний этап ее болезни по времени совпал с рождением моего первого сына и с тяжелейшей кризисной зимой 1991-1992 годов. Я, еще не придя в себя от родов, в одночасье оказалась единственной женщиной в большой семье. А вдобавок ко всем бытовым и магазинным сложностям того времени мне пришлось выхаживать малыша с тяжелыми родовыми травмами и ухаживать за лежачей мамой, у которой на фоне болезни начались еще и всевозможные психические отклонения.

Естественно, сил моих на это все не хватало. Я хоть в ту пору и была крещеной, но от церкви была так далеко, что даже подумать не могла о том, что оттуда-то и может быть помощь или поддержка. Для того чтобы справиться со всеми этими тяготами, я часть из них «обезвредила», позволив себе осознавать только малую толику того, что связано с мамой. И вышло так, что конец ее болезни и смерть я до сознания толком не допустила, а растянула горе и боль «по кусочкам» на... 16 лет.

То есть, я фактически каждый день жила в состоянии не завершающегося прощания с мамой, и это растянутое по времени горе отнимало у меня неимоверно много душевных и духовных сил, повергая в глубочайшую депрессию и нежелание жить. Причем, как это обычно и бывает, такая застарелая боль давным-давно стала уже привычным фоном, воспринимаясь естественной и неотъемлемой частью жизни.

Но когда от тоски сил жить уже почти не оставалось, мне пришлось все-таки разбираться, откуда идет эта депрессия и как с ней жить дальше. Я долго перебирала всевозможные события в собственном прошлом, но никакого отклика в душе не возникало. И только когда я, наконец, осторожно коснулась маминой смерти, вот тут и вспыхнула острая, почти непереносимая боль.

Дальше было много чего. И помощь психолога в том, чтобы принять, наконец, тот факт, что мамы больше нет, чтобы пережить свое сиротство, осознание того, что сейчас уже не исправишь ничего, что, как бы я ни была недовольна собой – тогдашней и своими поступками, изменить что-либо в прошлом не в моих силах. А, стало быть, самое лучшее, что я могу теперь сделать для мамы, это постоянно поминать ее, раздавать в ее память милостыню, просить других людей молиться за нее.

А потом пришла Дмитровская родительская суббота и панихида, на которой я впервые за все эти годы смогла плакать о маме, причем плакать так, что платье на груди потом можно было просто выжимать. И после этого наступило успокоение и мир в душе...

И вот что я еще хочу сказать. Уныние, нежелание жить могут настигнуть и тогда, когда делаешь в жизни не свое дело, когда работа превращается лишь в унылое «отбывание номера», а в жизни нет места радости и творчеству. И это мне, к сожалению, тоже слишком хорошо знакомо.

Сложилось так, что зарабатываю я на жизнь тем делом, которое знаю, но не слишком люблю. Обсуждать сейчас, почему так получилось, бессмысленно. В 16-17 лет противиться родителям я не умела и не могла, тем более что главным аргументом во всех разговорах уже тогда была мамина болезнь. В итоге образование я получила по выбору родителей, а дальше жизнь подхватила и понесла по накатанной (и далеко не самой худшей) колее. Пожалуй, главное, чего мне от работы не хватает – это ощущения творчества, у меня все слишком предсказуемо, детерминировано и загнано в жесткие рамки.

Менять работу сейчас я не готова, это связано со слишком многими материальными и временными затратами, без переквалификации меня могут взять только на что-то базовое, типа продавца, а это мне совсем не по душе.

Стало быть, выход остается один. Во-первых, искать в нынешней профессии какие-то весомые плюсы, которые могут хоть как-то скомпенсировать дискомфорт от занятия нелюбимым делом. И, во-вторых, мне необходимы творческие хобби, возможность самовыражения самыми разными путями (литературное творчество, шитье-вышивка, создание декоративных украшений). Законченный проект, к тому же получившийся красивым и необычным, дает огромную радость.

Поэтому я для себя акценты расставила так: от работы я ничего особого не жду, она для меня средство, позволяющее удобно решать различные бытовые проблемы и дающее ресурс для занятия любимым делом. Потому что если не будет зарплаты, то не будет и средств для приобретения материалов для творчества. Соответственно, если касательно работы нет больших ожиданий, то нет и заметных разочарований, если что-то идет не так, как мне хотелось бы. Зато внутренне, психологически, я максимально вкладываюсь в любимые увлечения. И удачное завершение любого проекта становится мощным источником радости и хорошего настроения.

И напоследок – есть у меня маленький собственный не секрет даже... привычка, сознательно выработанная именно в те годы, когда жизнь казалась совсем серой и беспросветной. Стараться каждый день вспоминать все хорошее, что в течение дня происходило – интересные встречи, необычные ситуации, добрых и приятных людей, смешных звериков, детский смех, синее небо и еще десятки различных мелочей, мимо которых мы обычно проходим, не замечая или воспринимая как должное, не ценя той радости, которую несут нам эти моменты.

И еще я стараюсь запоминать моменты радости и счастья, возникающее в них свое ощущение легкости и ликования. Потому что эти «мелочи» в душе копятся потихоньку одна к одной и, в конце концов, начинают перевешивать грусть и хмарь.

И совсем уж напоследок. По себе знаю, бывают моменты такой душевной тяжести, что молитва не идет совсем, особенно книжная. Что делать, через такое все, так или иначе, проходят. Тут только одно важно - хоть как-то сохранить молитву. Пусть своими словами, пусть просто вздох из глубины: «Господи, помоги, дай мне сил!»... Только не о том просить, чтобы Господь убрал тоску и снял крест, а чтобы помог донести. И Он обязательно поможет.