|
|
Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. (Матф.22:37-39)
|
 |
|
 |
Каталог статей |
 |
Огорчение (рассказ) Мирча Сынтимбряну
ОГОРЧЕНИЕ
О, как огорчалась девочка! Никто, никто не свете никогда не огорчался так, как она. Да, никогда не огорчался... Большего огорчения никогда ни у кого не было. Да, не было. Может, разве только у стариковой дочки, когда старуха выгнала ее из дому. Но нет! Старикову дочку прогнала мачеха. Ее бранила день-деньской мачеха, тогда как девочку бранит родная мать, ее мама... Можно ли сравнивать? — думает девочка, и ее одолевает обида.
— А-а-а! — хнычет она, теребя фартучек. Может, Элиза огорчалась еще больше, когда ее братьев превратили в лебедей, а ее так вымазали сажей, что отец не узнал ее и выгнал на улицу. Но ее ведь никто не мазал сажей. И папа узнает и видит ее. Он сидит в двух шагах в кресле, читает газету, но даже не взглянет. А когда у нее в горле встает комок и она не может сдержать плача — а-а-а! — папа смотрит куда-то в потолок и шумно вздыхает, как будто у него не хватает терпения.
Нет, никто, никогда не был так несчастен, как она... Разве что Золушка, когда все собирались на бал, а ее заставили выбирать из золы просо. Но у Золушки была добрая фея. А у нее никого нет.
— A-a-a!..
И она одна-одинешенька на всем белом свете! Никто на нее не смотрит. Только котенок. Он — добрый, только он один и добрый, он ее никогда не бранит. Девочка берет котенка на руки и кончиком его хвоста смахивает слезы.
— Отпусти кошку! — приказывает мама. — Брысь!
Котенок вильнул хвостом и спрятался под кровать. Теперь девочка опять одинока на свете. Больше, чем Элиза, когда та в темнице плела для своих братьев-лебедей рубашки из крапивы. У Элизы хоть добрые мышки были. А у Золушки — две голубки. У нее же нет даже котенка. А-а-а! А потом у них все огорчения кончились, и они были счастливы. Только у нее огорчениям нет конца.
— А-а-а!
— Перестань реветь! — не может сдержаться мама. Иди-ка лучше в ванную да выстирай наконец свой фартучек.
Девочка опускает голову.
— А-а-а!
С фартучка-то все и началось. Мама еще два дня назад говорила, чтобы она его выстирала! Она и пошла в ванную и даже принялась стирать. Но только выстирала... кукол. Хоть что-то да выстирала. Тогда почему мама так разбранила ее?
— На тебя ни в чем нельзя положиться! — сказала мама. Тогда зачем послала ее к сапожнику за папиными ботинками? Она и пошла... да только не дошла до сапожника, попала к своей подружке, Монике. Там они стряпали слоеные пирожки с ежевичным джемом, но раз сочни для пирожков были из картона, то жаль на них джем переводить, правда ведь? И тогда вместо джема они стали класть сапожный крем. Фартук еще больше запачкался. Ну и что же? Разве лучше, если бы она запачкала платьице? Что за ботинками она не сходила?! Стемнело уже... Ну и что? Мама сама сходила. Ботинки все равно принесли. Тогда за что ее так ругают?
— Сейчас же выстирай фартук, — сказала мама на другой день. -Сию минуту отправляйся в ванную.
Она и отправилась... но на кухню. Кухня как раз возле ванной. Подумаешь, какая разница?/ Она хотела стряпать настоящие пирожки, но вместо кулька с мукой взяла кулек с порошком от тараканов. Разве она виновата, что кульки похожи?
— А-а-а! Я выстираю, выстираю, — бормочет девочка.
В ванной она сняла фартучек, открыла кран и только протянула руку за мылом, как увидела на корзине с бельем котенка.
— Кис-кис!
Котенок подбежал к ней мурлыча и стал тереться о ее ноги.
— Только ты один добрый, — погладила его девочка. —Хочешь я тебя искупаю? Котенок тычется мордочкой. Будто торопит ее.
— Ладно, поди к маме, она посадит тебя в ванную и намылит мылом...
Котенок бьется, царапает скользкую эмалировку ванной, но вырваться не может, а девочка трет его, намыливает, поливает под душем и... забывает про все огорчения, забывает про Золушку, про Элизу, про старикову дочку.
— Готово! — смеется она. — Теперь я тебя оботру!
Она вытаскивает котенка из ванной, вода с него льет ручьем, но вот он уже завернут в фартук, и девочка выходит из ванной.
— Вот видишь, как все просто! — говорит мама, увидев смятый мокрый фартучек. — Ты уже большая и сама можешь кое-что выстирать.
— Молодец, доченька, поди сюда, я тебя поцелую, — говорит папа.
— А-а-а-у!
— А теперь чего плачешь? Теперь чем недовольна? спрашивают оба.
Девочка не может сказать. Она быстро возвращается в ванную и только сейчас принимается стирать фартучек — и стирает чисто-чисто.
— Хватит уже, ты же выстирала его, — смеясь, говорит мама. Но девочка все трет и трет...
И все же сквозь журчание воды до столовой доносятся всхлипывания:
— А-а-а-у! А-а-а-у! А-а-а-у!
— Чего она все плачет? — спрашивает мама.
Но девочка не плачет. Она даже рада. Рада больше, чем Золушка на балу, больше, чем Элиза, когда избавила братьев от колдовства, чем старикова дочка, когда вернулась домой... Тогда кто же плачет? Это котенок, котенок, закрытый в корзине с бельем — сушиться.
— Мя-у! Мя-у! Мя-у!
Мирча Сынтимбряну «Улитка-обманщица»
Мирча Сынтимбряну
|
Категория: Для детей |
Просмотров: 1529 |
Добавил: Сова |
Дата: 18.09.2008, 22:28
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
|
 |
Кто на сайте |
 |
|
|
Всего: 3 Скоромимоходящие: 3 Пользователи: 0
Активность
за последние 15 мин.
|
|
|
