Родился я не в церковной семье. Родители мои были ученые и к Церкви относились нейтрально. Крещение я принял после окончания сценарного факультета ВГИКа. Главным для меня событием в жизни стало посещение Псково-Печерского монастыря в 1982 году, где я познакомился со своим духовником — отцом Иоанном Крестьянкиным. И сам монастырь, и отец Иоанн произвели на меня потрясающее впечатление. Пробыл там послушником до 86-го года. Послушания были самые разные: и работа на коровнике, и колка дров. Плюс к тому — большие монастырские службы, ранние подъемы. Для москвича, совершенно не приспособленного к такой жизни, выросшего единственным ребенком в семье, конечно, все это тяжеловато. Но ничего более счастливого в жизни у меня не было.

Я почувствовал, во-первых, совершенно поразительные отношения между людьми, основанные на евангельских заповедях любви к Богу и ближнему. А во-вторых, самое главное, что есть в монастыре: здесь место, где люди познают Бога. Монашество — это особый путь познания Бога через покаяние, через изменение самого себя, через новое духовное рождение. То, что открывает душе монашеский путь, — это настолько потрясающая картина, что все остальное в сравнении с этим просто меркнет. «Отдай кровь и прими дух», — говорили древние отцы, но понять эти странные слова можно только личным опытом.

* * *

У меня есть один близкий друг — иеромонах в Псково-Печерском монастыре. Когда-то его пытался забрать из монастыря отец — сотрудник советского торгпредства в то время, долго живший в Америке ... Он приехал, помню, на черной «Волге», чтобы вытащить сына «на свободу», а сын категорически не желал этого. Хотя ни отец, ни многие другие не могли поверить, что это всерьез. Мальчишка вырос в Америке, долгие годы прожил там. И уже думал по-английски.

Потом приехал в Москву, поступил в институт и прошел примерно тот же путь, что и я. Помню, как он появился у нас. Это было в воскресенье после службы — единственное время, когда нам, послушникам, удавалось отдохнуть. И вот, когда мы лежали на своих кроватях в келье, где было нас человек 15, вошел Саша Швецов. Такой «крутой», в каких-то очень модных джинсах. Огляделся: «Ну, вообще, мне здесь нравится! Я, пожалуй, останусь». Мы переглянулись: сейчас, мол, посмотрим, как поставят тебя чистить коров... Но он действительно остался. Так вот отец его разговаривал с архимандритом Нафанаилом, и тот говорит: «Да вы так не кручиньтесь. Пройдет время, сынок ваш монахом будет, Богу послужит...» И тут мы услышали совершенно истошный вопль: «Никогда!»

Потом этот отец спустя многие годы долго работал у меня в монастыре.

* * *

Бывают совершенно особые ситуации. Ведь мы жили в то время, когда храмов просто не было вокруг, и люди познавали Бога как могли. Если в человеке нет сознательного противления истине, и он живет физически вне Церкви в силу обстоятельств, как было в советское время, то Господь управит его — его жизнь, и смерть, и спасение. У меня был старший друг, человек необыкновенный — епископ Василий (Родзянко). Он всю жизнь прожил в эмиграции, и вот как-то раз, в начале девяностых годов, когда в очередной раз приехал в Россию, священник из деревни в Костромской области попросил его послужить в сельском храме.

Владыка был очень добрый человек и согласился. По дороге, в глуши Костромской области, прямо перед ним на шоссе произошла авария: мотоцикл, на котором ехали отец и сын, столкнулся с грузовиком. Отец разбился насмерть. Сын в шоке стоял над погибшим. Владыка вышел из машины и обнял молодого человека: «Я священник. Если ваш отец был верующим, я могу совершить отпевание». Молодой человек отвечал: «Да, он был верующим, только в церковь не ходил, храмы все закрыты вокруг. Но у него был духовник». Владыка удивился: «Как это — церкви закрыты, а духовник был?» — «А он каждую неделю много лет слушал по Би-би-си религиозные передачи отца Владимира Родзянко и считал его своим духовным отцом». Владыку Василия (Родзянко) до монашеского пострига звали отцом Владимиром. Владыка заплакал и опустился на колени перед своим духовным сыном, к которому Господь привел его по неисповедимым Своим путям, чтобы от имени Церкви проводить его в последний путь.

Непостижимые, поразительные силы, которые нам невозможно представить, приводит в действие истинная молитва. Об этом может рассказать каждый православный человек, живущий христианской жизнью. Вот одна недавняя история. Поступивший в семинарию при нашем монастыре молодой человек (из алтайских немцев, ставший гражданином Германии) украл в монастыре из сейфа 180 тысяч долларов. Эти деньги мы долго копили, издавая книги, чтобы купить зерноуборочные комбайны для подъема разрушенного хозяйства, взятого нашим монастырем в Рязанской области. Так вот он украл эти деньги и уехал в Германию.

Уголовное дело в Генпрокуратуре завели, но сказали: «Батюшка, забудьте. Вора не найдут никогда. Он уже, как гражданин Германии, уехал через «зеленый коридор». А если даже найдут, Германия его России все равно не выдаст и деньги не отдаст». Мы сказали: «Тогда мы будем молиться». И стали молиться Матери Божией, Покровительнице нашего монастыря. Мы же не для себя просим вернуть эти деньги, не дачи себе строить, а чтобы людям помочь. Через две недели нам сообщают: воришку арестовали на немецкой границе! Его обыскали только потому, что он пересекал границу через три дня после 11 сентября 2001 года, после нападения на Нью-Йорк. Тогда немцы обыскивали всех подряд — и в «красном коридоре» и в «зеленом». Деньги он не смог декларировать, и их отобрали до суда. Но от суда вор скрылся. Мне говорят: «Пока не будет суда, вам деньги не вернут, а суда не будет, пока он не явится в суд». Мы опять молимся, просим.

В связи с диалогом с Зарубежной Церковью я через год полетел в Мюнхен. В Германии 82 миллиона человек. Знаете, кого я первого там встретил?! Этого субчика! Я его схватил за руку и запер в местном православном монастыре. Звоню в Москву прокурору: «Я его поймал!» Он долго не мог поверить, но когда понял, что все серьезно, говорит: «Срочно отпустите его! Вы задержали гражданина Германии, вас сейчас посадят в соответствии с немецкими законами!» Я ему отвечаю: «Не знаю насчет немецких законов, но мне его Господь в руки послал. Какие тут еще законы?» Созвонились с немецкой прокуратурой, с Интерполом. Полиция приехала. Все допытывались, как я его нашел. А я его не искал, это промысел Божий. Состоялся суд, и произошло так, что деньги нам вернули в наш престольный праздник — Пресвятой Богородицы, Которой мы и молились. Работники прокуратуры и Интерпола были тогда под сильным впечатлением от всего случившегося и очень нам помогли.

Россия вообще невозможна без Православия. Конечно, никто не будет всех загонять в храм общими шеренгами — этим любят покошмарить обывателя сознательные недруги Церкви. Но я не сомневаюсь, народу, чтобы выжить, необходимо найти самое эффективное и естественное для себя мировоззрение. В случае с Россией его не надо выдумывать — его надо вспомнить. И это случится, может, с задержкой, но случится обязательно.

Так же как — рано или поздно — нам придется к тем вопросам вернуться, которые мы пока стараемся обойти, которые мы даже не понимаем, потому что наше общение здесь, в Москве или в больших городах, оно неадекватно самой России.

Кажется, легче перечислить в Европе страны, в которых не преподается Закон Божий как обязательный школьный предмет: Россия, Франция, Чехия, ну и еще несколько стран. Закон Божий для верующего человека — конечно, это необходимый предмет. А для остальных... Что сказать, очень жаль, что люди, противящиеся этому, страшно обкрадывают не только сами себя, но и своих детей. Данте писал: «Я утверждаю, что из всех видов человеческого скотства, самое глупое, самое подлое и самое вредное верить, что после этой жизни не будет другой».