Мы жили под омофором великого человека, великого Патриарха, великого отца нашего. Патриарх к каждому относился отечески, вся Церковь для была не чем-то аморфным и безликим, нет, он каждого из нас носил в своем сердце, для каждого был любящим отцом. Поистине он был великим отцом.

Кончина Святейшего Патриарха Алексия - тяжкая утрата для нас, для русской Церкви, и для всей полноты Православия.

Митрополит Иннокентий, ровесник Пушкина, родился 26 августа (ст. ст.) 1797 года в селе Ангинском Иркутской губ. в семье пономаря местного храма Евсевия Попова и был на¬зван Иоанном. Когда мальчику было шесть лет, умер его отец, и мать с четырьмя детьми осталась в бедственном по¬ложении. Чтобы несколько помочь осиротевшей семье, брат умершего – диакон того же храма – взял Иоанна к себе на воспитание.

О трагедии говорят по ТВ, весть эта мгновенно облетела все информационные агентства. Но и правоохранительные органы, и ряд СМИ стыдливо и упорно называют теракт «хулиганством»… Мне довелось побывать в Бирюлёве на следующий день после того, как случилась беда, узнать о том, что здесь произошло из первых уст.

Святой Косма Этолийский своим пророческим взглядом видел, с какими глобальными проблемами столкнется современное общество. Многие из них сейчас только зарождаются и, вероятно, со временем будут приобретать еще больший размах. Быть может, говоря о финансовом кризисе, непереносимых налогах, невозможности получить правдивую информацию и крахе образовательной системы, святой имел в виду какие-то события будущего. Однако уже сегодня в нашей повседневной жизни мы вполне можем увидеть исполнение пророчеств Космы Этолийского.

Спрашиваешь меня, человек Божий, о причине и значении наступившего кризиса. Кто я такой, что ты спрашиваешь меня об этой великой тайне? «Говори, если есть у тебя нечто большее молчания», - сказал святитель Григорий Богослов. И хотя я нахожу, что сейчас молчание выше всякого слова, но из любви к тебе напишу, что я думаю об этом вопросе

Хор
Один из самых ярких признаков нашего отдаления от народа — то, что мы почти совсем перестали петь хором. А если и поем, то несмело, а часто и неслышно, по-видимому, исходя из неразумной, непонятной мне мысли, что пение — искусство.

Наш салонный аристократ спрашивает даму, поет ли она. Старые застольные демократы говорили: «Пой!» — и человек пел. Я люблю атмосферу тех, старых пиров. Мне приятно представлять, как мои предки, немолодые почтенные люди, сидят вокруг стола и признаются хором, что никогда не забудут старые дни и тра-ля-ля-ля-ля, или заверяют, что умрут во славу Англии и ого-го-го-го.